Дорога скорби - Страница 44

Я сидел и думал об Эллисе и о том, каким горьким и пустым он сделал для меня этот год. Я думал о Рэчел Фернс, о Силвербое и лимфобластах. Я думал о прессе, в особенности о "Памп" и Индии Кэткарт, и о месяцах единогласного осуждения. Я думал о жестоких шутках Эллиса.

Я долго думал об Арчи Кирке, который привез меня в Комб-Бассет и дал мне в помощь Нормана Пиктона. Я думал, есть ли заслуга Арчи в том, что Норман продолжает следовать убеждениям, несмотря на чье-то присутствие за сценой. Я думал: возможно ли, что это Арчи подсказал Дэвису Татуму привлечь меня к поискам этой закулисной мощи. Именно ли Арчи рассказал Дэвису о моей стычке с мошенником в Жокейском клубе, и если это так, то откуда он узнал об этом?

Я верил Арчи. Я подумал, что он может влиять на меня до тех пор, пока я сам хочу идти туда, куда он указывает, и пока я уверен, что никто не влияет на него.

Я думал о неудержимой ярости Гордона Квинта, о Джинни Квинт, об отчаянии и о высоте в шестнадцать этажей.

Я думал о конях и их отрезанных ногах. Когда я отправился спать, мне снились все те же кошмары.

Агония. Унижение. Обе руки. Я проснулся в поту. Провались оно все в преисподнюю.

Глава 9

Утром я опять не смог дозвониться до Кевина Миллса. Через центр Лондона я выехал на городскую дорогу номер 55 недалеко от "Компаниз-Хауз".

В "Компаниз-Хауз" хранится информация обо всех общественных и частных компаниях, действующих в Соединенном королевстве, включая сведения о ежегодных бухгалтерских отчетах, инвестиционных капиталах и активах и имена основных владельцев и директоров.

"Топлайн фудс", как я узнал, была старой компанией, у которой недавно появилось несколько крупных инвесторов и новое начальство. Главным совладельцем и управляющим директором значился Оуэн Клифф Йоркшир. В совете директоров было пятнадцать человек, одним из которых был лорд Тилпит.

Владения и предприятия фирмы располагались во Фродшеме в Чешире. Офис был зарегистрирован по тому же адресу.

Компания производила корма для животных. После "Топлайн" я занялся "Виллидж Памп ньюс-пейперс" ("Виллидж" они выбросили примерно в 1900 году, но сохранили идею насчет главного сборища сплетен) и нашел кое-что интересное. Затем я посмотрел материалы о телевизионной компании, в которой Эллис делал свою спортивную программу, но не нашел там ни следа Тилпита или Оуэна Йоркшира.

Я без приключений добрался домой и позвонил Арчи. Как сообщила его жена, он был на работе.

– Я могу перезвонить ему на работу? – спросил я.

– Нет, Сид. Ему это не понравится. Я передам ему, что вы звонили, когда он вернется. Пожалуйста, позвоните попозже.

Я еще раз попытался дозвониться до Кевина Миллса, а когда дозвонился, у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.

– Наконец-то!

– Я звонил раз десять, – сказал я.

– Я был дома у стариков.

– Что ж, молодец.

– Если ты на Пойнт-сквер, – сказал он, – могу я позвонить кое-куда и подъехать? Машина у меня под рукой.

– Я-то думал, что для "Памп" я – первый злодей.

– Ага. Так я могу приехать?

– Полагаю, да.

– Отлично.

Он отключился, не дожидаясь, пока я передумаю, и был у меня меньше чем через десять минут.

– Здесь приятно, – сказал он, оглядывая мою гостиную. – Я ожидал другого.

В комнате стоял шератоновский письменный стол и кресла и пара современных причудливых некрашеных столов от Марка Боддингтона. Все было выдержано в серо-голубых тонах, спокойных и мягких. Единственной чужеродной вещью был старый игральный автомат, работающий по жетонам.

Кевин Миллс направился прямиком к нему, как и все прочие посетители.

На полу всегда валялось несколько жетонов, при том что рядом на столе их была целая ваза. Кевин подобрал один с ковра, сунул его в щель и дернул за ручку. Колеса застучали и завертелись. Ему выпало две вишенки и лимон. Он взял еще один жетон и попробовал опять.

– А что срывает банк? – спросил он, получив апельсин, демона и банан.

– Три лошади с наездниками, прыгающие через барьер.

Он коротко глянул на меня.

– Обычно звенят колокольчики, – сказал я. – Это было скучно, и я это изменил.

– А когда-нибудь выпадали три лошади?

Я кивнул.

– Весь пол засыпало жетонами.

Машина была сродни наркотику. Это был мой эквивалент кушетки психоаналитика. На протяжении всего нашего разговора Кевин играл, но добился только двух лошадей и груши.

– Суд начался, Сид. – сказал он. – Так что давай нам новости.

– Суд начался только формально. Я не могу тебе ничего сказать. Когда кончится отсрочка, можешь прийти в суд и послушать.

– Это не эксклюзив, – пожаловался он.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу тебе ничего сказать.

– Я дал тебе начало всей этой истории.

– Я искал тебя, – сказал я. – Почему "Памп" прекратила помогать владельцам лошадей и вместо этого нацелилась на меня?

Он сосредоточился на автомате. Два банана и ежевика.

– Почему? – спросил я.

– Политика.

– Чья политика?

– Публика хочет разоблачений.

– Да, но...

– Послушай, Сид, сверху нам спустили указание. И не спрашивай, кто там наверху, – я все равно не знаю. Никому из нас это не нравится. Но у нас есть выбор – следовать общей политике или идти куда-нибудь еще, где мы придемся ко двору. А ты знаешь, где это? Я работаю в "Памп", потому что это хорошая газета и статьи в ней в целом приличные. Да, рушатся репутации. Как я уже сказал, это то, чего хочет миссис Публика. А мы получили заявку типа "навалиться посильнее на Сида Холли". Я делал это без сомнений, поскольку ты мне ничего не говорил.

Он все это время азартно играл.